Смена гендерного маркера в паспорте, или «смена пола», может быть одной из составляющих процесса трансгендерного перехода, но далеко не единственной. Поэтому использовать словосочетание «смена пола» в контексте лечения гендерной дисфории — некорректно. Однако в этой статье мы рассматриваем именно смену гендерного маркера по документам и последствия, которые она влечет за собой.
Если один из супругов сменит пол, будет ли брак считаться законным?
В Конституции закрепили определение брака как союза мужчины и женщины. В то же время в России можно поменять пол по паспорту при трансгендерном переходе.
Допустим, женщина состоит в браке с мужчиной, совершает трансгендерный переход и становится трансмужчиной. Получается, что после этого в браке состоят двое мужчин.
Что произойдет с браком в таком случае? Он будет сохраняться как однополый брак или его расторгнут с даты, когда один из супругов сменит пол? А может, брак вовсе аннулируют?
Юристы активно обсуждают этот вопрос, но единого мнения еще нет. И закон пока никак не регулирует такую ситуацию.
Расскажу, какие нормы можно применить к ней и что предлагают юристы. Если кратко, то брак будет законен.
Регистрация за границей
Официальный сайт Московского органа регистрации актов гражданского состояния содержит информацию, что повторная регистрация легализированного за границей брачного союза не требуется. Но по общему правилу такой брак признается действительным, если его условия соответствуют нормам внутреннего законодательства.
Однако ряд юристов придерживаются позиции, что заключенный в иностранном государстве брак с правильно оформленными документами и их нотариально заверенными переводами, а также апостиль служат достаточным доказательством для предъявления в МФЦ или непосредственно в ЗАГС.
Сведения обо всех зарегистрированных браках содержатся в специальном Едином реестре России. Они вносятся после предъявления достаточных доказательств официального оформления. На сегодняшний день ни единой записи о регистрации однополых браков не внесено. Это служит исчерпывающим ответом на вопрос, разрешены или нет такие форматы отношений.
Важно! На момент разработки и принятия Семейного кодекса такая остросоциальная проблема не приобрела сегодняшние масштабы, что обусловило ряд коллизий. Так, например, статья 14 регламентирует основания, по которым не допускается заключение брака. Однако норма не содержит четкого указания на однополый союз. При этом именно на эту статью ссылается законодатель в части легализации браков, заключенных за рубежом. Этот и многие другие примеры дают повод однополым семьям отстаивать свои права.
Правовой статус однополых браков в России
Согласно п.1 ст.158 Семейного Кодекса РФ, брак, заключенный за рубежом между гражданами России либо гражданином России и иностранным гражданином признается в нашей стране только тогда, когда он соответствует внутреннему законодательству. А поскольку однополые браки не соответствуют семейному законодательству, Россия не признает их в качестве официальных.
Важно! Согласно п.2 ст.158 Семейного Кодекса РФ, в России признаются любые официальные браки иностранных граждан, зарегистрированные за границей. Соответствуют они внутреннему законодательству либо нет, значения не имеет.
Следовательно, союз совместно проживающих мужчин или женщин не имеет в РФ правового статуса. Семейные правоотношения у представителей однополого брака не возникают, и, более того, такие супруги вправе в любой момент вступить в традиционный брачный союз.
Супруги, состоящие в однополых браках, могут подписать ряд соглашений и контрактов, определяющих их взаимные права и обязанности. Например, с помощью соглашений, составленных семейным адвокатом, партнеры могут изменить правовой режим своего имущества с частной собственности на общую долевую. Кроме того, граждане могут прописать обязанности по взаимному содержанию, взысканию алиментов и т.д. Определить дальнейшую судьбу своего имущества после смерти супруг вправе с помощью завещания.
Отдельно стоит сказать о детях. Закон разрешает усыновление ребенка, однако статус усыновителя может иметь только партнер. Второе лицо может воспитывать ребенка, однако никаких прав и обязанностей у него в отношении усыновленного не возникает. Фактически ребенок находится в шатком правовом положении, поэтому органы опеки и попечительства на практике довольно неохотно передают несовершеннолетних в однополые семьи. Однополые пары могут воспользоваться также услугами суррогатных матерей, сделать ЭКО, но в качестве родителя опять будет значиться только один из партнёров.
Комментарий юриста «Правового Петербурга»:
«Конституционные права и свободы человека не зависят от его сексуальной ориентации. Поэтому такие граждане вправе устраиваться на любую работу, участвовать в выборах, получать от государства всю необходимую помощь. Если их права ущемляются, лучше воспользоваться помощью семейного юриста».
Следовательно, однополые браки в РФ являются фактически непризнанным сожительством двух лиц. Несмотря на давление стран Европы и отдельных известных личностей, в ближайшие годы узаконить гомосексуальные союзы не планируется.
Если вы желаете узнать больше информации про однополые браки в РФ и их правовой статус, пишите нам свои вопросы в раздел «Консультация по юридическим вопросам».
До 18 февраля
До 18 февраля
Эксперты «АГ» оценили возможность исполнения постановления ЕСПЧ
Член экспертного совета Института права и публичной политики (организация признана иноагентом – прим.ред), доцент кафедры конституционного права РГУП, к.ю.н. Ольга Кряжкова отметила, что суть позиции Страсбургского суда состоит в том, что отсутствие у однополых пар возможности получить официальное признание своего союза со стороны российского государства нарушает позитивные обязательства, которые предусмотрены ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод об уважении частной и семейной жизни: «Дело не столько в формальности, сколько в доступе к правам, которые имеются у людей, состоящих в разнополом браке, например посещать друг друга в больнице или наследовать имущество».
По словам эксперта, важно понимать, что ЕСПЧ не настаивает на том, чтобы понятие «брак» наполнялось бы иным содержанием, отличным от закрепленного в Семейном кодексе, а с прошлого года — и в Конституции. «Зарубежная практика дает достаточно примеров альтернативных способов узаконить однополые отношения – гражданское партнерство, гражданский союз и т.д. Страсбургский суд не нашел значимых интересов общества, которыми было бы возможно оправдать существование только одной формы юридического признания семейных отношений – разнополого брака», – отметила юрист.
Ольга Кряжкова полагает, что юридических препятствий для полноценного исполнения постановления не существует. «Для этого возможно принять либо отдельный закон, например о гражданских союзах, или же внести поправки в действующее законодательство. Это не будет конфликтовать с обновленной Конституцией, которая относит защиту “института брака как союза мужчины и женщины” к числу предметов совместного ведения Федерации и регионов. Эта формулировка не предполагает запрет на урегулирование иных форм семейных взаимоотношений и тем более – на уравнивание прав людей, состоящих в близких отношениях с людьми своего пола, в конкретных юридически значимых сферах, таких как уголовно-процессуальная, жилищная, налоговая и другие. Можно дискутировать о том, как лучше это сделать, но не о том, делать ли это вообще. Это вполне приемлемая тема для обсуждения в парламенте и юридическом сообществе, и рано или поздно это произойдет», – предположила юрист.
По ее словам, принципиальное неисполнение этого решения ЕСПЧ также возможно, но только нужно помнить, что для этого необходимо задействовать специальную процедуру в Конституционном Суде. «Не исключено, что инициатором разбирательства станет суд общей юрисдикции, если заявители решат продолжить разбирательство в российском правовом поле. Но КС РФ будет уже сложнее обосновать отказ в исполнении, как минимум потому, что ЕСПЧ предложил альтернативы учета интересов однополых семей, а не жесткий вариант регулирования», – резюмировала эксперт.
Адвокат МКА «Липцер, Ставицкая и партнеры» Надежда Ермолаева отметила, что не столько само постановление ЕСПЧ, сколько реакция общества и власти на него являются маркерами социальной напряженности и уровня социальной разобщенности в современной России. «Само постановление было предсказуемо в свете уже имеющейся практики Суда, и выражение позиции Суда по однополым союзам в России являлось вопросом времени. Однако реакция в информационном пространстве была просто полярной: в стороне не остался никто – ни ЛГБТ-сообщество, которое ожидало подобного решения как минимум 12 лет, ни Кремль, ни Совет Федерации, ни по-разному настроенная общественность. Поражает то, что представители органов власти – как исполнительной, так и законодательной – уже высказались о том, что постановление ЕСПЧ по этому делу исполнено не будет, потому что это противоречит Конституции», – отметила она.
По словам адвоката, если приглядеться к постановлению чуть внимательнее, чем это сделали в Совете Федерации и в Администрации Президента, то видно, что оно не так уж и противоречит Основному Закону. «Конституция не может запретить однополых союзов в принципе – это все равно, что утверждать, что она, например, запрещает держаться людям за руки. В Конституции русским языком написано, что государство защищает институт брака как союз мужчины и женщины, что относится к предмету совместного ведения РФ и ее субъектов. Если следовать этой норме в совокупности с другими, признающими равенство граждан перед законом, то исключать как минимум признания иных форм семейных союзов между людьми нельзя», – полагает эксперт.
Именно в таком ключе и высказался ЕСПЧ – напомнил о том, что государство обладает свободой усмотрения в регулировании семейных вопросов, и форма признания юридических последствий, которые порождаются семейными союзами, в том числе и однополыми, – исключительно вопрос реализации властями своих внутренних полномочий. «Суд указал, что выраженная позиция большинства не может быть ориентиром для власти в вопросе защиты прав меньшинства, обратное противоречило бы ценностям Конвенции», – полагает Надежда Ермолаева.
Она добавила, что самое пугающее в ситуации вокруг постановления – это то, что представители органов законодательной и де-факто исполнительной властей позволяют себе высказывания, предрешающие исход судебной процедуры. «Признать невозможным исполнение решения ЕСПЧ может Конституционный Суд (оставим за скобками, насколько данная процедура соответствует нормам международного права и неизменным положениям российской Конституции). В целом именно прошлогодняя реформа Конституции и образовавшийся вокруг нее инфошум с соответствующими мифами и легендами привели к тому, что столь громкие, сколь и юридически бестактные высказывания политиков стали возможными. Фактически разобщенным оказалось не только российское общество, но и российская Конституция, когда неизменная ее часть не всегда в согласии с вновь введенными поправками. Как ни печально это констатировать, но каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет», – убеждена Надежда Ермолаева.
Правовой советник ЛГБТ-группы «Выход» Макс Оленичев отметил, что своим решением ЕСПЧ пояснил, что нельзя игнорировать ту социальную реальность, которая сложилась в сфере признания однополых союзов. «30 государств Совета Европы из 47 так или иначе имеют собственное законодательство, позволяющее однополым парам регистрировать свои отношения: 16 государств (треть) дают возможность зарегистрировать однополый брак, а 14 государств (примерно треть) – другие формы союзов: партнерства, союзы, акты гражданской солидарности. Это позволяет лесбиянкам, геям, бисексуалам и небинарным людям наравне с другими семьями пользоваться обычными правами, например: не свидетельствовать против своей супруги/супруга, иметь право на наследство, воспитание детей, проходить в реанимационное отделение больницы», – пояснил он.
По словам юриста, каждое из государств вправе самостоятельно определить и законодательно закрепить форму признаваемого им союза. «Отсутствие законодательства, позволяющего в принципе регистрировать однополые союзы, – это нарушение права человека на уважение семейной жизни, предусмотренного ст. 8 Конвенции, и несоблюдение государством своего позитивного обязательства. Ранее ЕСПЧ уже признавал в других делах семейные отношения гомосексуалов, даже если они не были урегулированы законодательно, именно семейными отношениями при рассмотрении дел против Австрии, Греции, Италии и даже России. Однако не указывал, что отсутствие специального законодательства о регистрации однополых союзов – это системная проблема, требующая в России своего решения», – подчеркнул Макс Оленичев.
Он добавил, что рассматриваемое решение ЕСПЧ не возникло само по себе. «По вопросу легализации однополых союзов в Европе уже более 20 лет идет большая общественная дискуссия, которая позволила повысить видимость однополых пар и легализовать их союзы наравне с разнополыми. Независимо от того, будет ли Россия исполнять это решение, сам ЕСПЧ будет оценивать существование семейных однополых союзов именно как семейную жизнь людей и исходя из этого разрешать дела. Отсутствие в России специального законодательства никак не помешает этому, поскольку с учетом доминирующих в государстве патриархальных ценностей его исполнение займет годы», – убежден юрист.
По его словам, это знаковое решение в отношении России: хоть оно и не обязывает признать все реально существующие однополые союзы, тем не менее из него следуют несколько выводов: семейная жизнь однополых пар – это семья, независимо от признания государством; Россия обязана создать специальное законодательство, позволяющее регистрировать однополые союзы. «Отсутствие такого законодательства – нарушение ст. 8 Конвенции, что позволяет участникам однополых союзов требовать фактического признания их отношений и в случае отсутствия такого признания – обращаться в российские суды, а затем и в ЕСПЧ за установлением нарушения права на уважение семейной жизни и компенсацией», – заключил Макс Оленичев.
Отношение россиян к однополым союзам
Граждане РФ в большинстве своем резко осуждают любые проявления гомосексуализма. В этом отношении позиция людей схожа с позицией государства, и те и другие считают, что поощрение таких союзов – это верный путь к вымиранию нации. При этом, отсутствует даже нейтральное отношение людей к однополым партнерам. Любое проявление чувств между двумя мужчинами или двумя женщинами воспринимается резко отрицательно.
Учитывая такое отношение граждан страны, такое понятие, как однополый брак вряд ли приживется в России. Последние опросы общественного мнения показывают, что, несмотря на улучшение отношения мировой общественности к данному вопросу, россияне остались на той же позиции. Это объясняется и советским наследием, когда любые признаки гомосексуализма преследовались законом и влиянием церкви и просто человеческим отношением к данному вопросу. В любом случае, сложно представить, что ситуация в России для представителей сексуальных меньшинств в чем-то изменится в ближайшем будущем.
Где можно вступить в однополый брак
Принципы, утверждённые на Каирской конференции, постепенно получили своё развитие во многих странах. Начиная с 2000 года процесс легализации гомосексуальных союзов начался в ряде европейских государств. Однако вопросы о правах сексуальных меньшинств даже в самых толерантных из них вызывают споры в обществе.
Некоторые страны признают такие связи, но их официальную регистрацию не вводят. Другие и признают, и регистрируют однополые союзы. Третьи производят их регистрацию в иных формах, признавая браки, заключённые в других странах. Есть и такие, кто запрещает их и даже карает смертной казнью.
Во многих странах гомосексуализм уголовно наказуем вплоть до смертной казни
Список стран, где разрешены однополые браки
К числу самых лояльных государств, подтвердивших легализацию (то есть законность) однополых браков, относятся:
- Нидерланды (2001);
- Бельгия (2003);
- Испания, Канада (2005);
- ЮАР (2006);
- Норвегия, Швеция, Португалия, Исландия (2009);
- Аргентина (2010);
- Дания (2012);
- Бразилия, Уругвай, Франция, Новая Зеландия (2013);
- Люксембург, США, Ирландия (2015);
- Колумбия (2016);
- Финляндия (2017).
Возможность регистрации брачных нетрадиционных союзов на сегодня предоставляется в двадцати странах. В Мексике и Великобритании такие браки узаконены не во всех частях (штатах). В некоторых государствах союзы нетрадиционных пар имеют иной статус, отличный от брака, а именно зарегистрированное гражданское партнёрство. Такие правила действуют в Германии, Чехии, Венгрии, Хорватии, Эстонии, Австрии, Швейцарии, Греции, Словении, Италии.
В мире нет однозначного отношения к однополым бракам
Где легализованы гей-браки?
На данный момент узаконить однополые отношения можно более чем в 23 странах мира. Также другие страны дозволяют вступать в подобный брак с некоторыми ограничениями. Впервые они были легализованы в Нидерландах.
Многие представители власти, такие как премьер-министры, мэры, в отдельных случаях даже главы государства открыто заявляли о своей гомосексуальности, но при этом сохраняли политический авторитет.
Мальта и Норвегия лидируют по показателям равности количества прав вне зависимости от ориентации человека. Например, Израиль считается одной из самых консервативных стран, а лица одного пола не могут заключить там брак. Но при этом союз, оформленный за пределами территории Израиля, признается законным.
Многие страны пришли к легализации подобных союзов через сложные конституционные процессы, а кто-то через национальные опросы. Например, Украина с недавних пор стремится к цивилизованному решению легализации однополых браков, но, как показывает статистика, большая часть украинского населения не готова к такому равноправию.
О том, что гомосексуальный брак, заключённый за рубежом, никогда не будет признан в России и что для этого вам достаточно владеть доктриной квалификации понятий. Всё правильно сделано. ¡No pasarán!
О том, что гомосексуальный брак, заключённый за рубежом, никогда не будет признан в России и что для этого вам не понадобится прибегать ни к сверхимперативным нормам (ст. 1192), ни тем более к публичному порядку (ст. 1193).
Хотелось бы развенчать ещё один юридический миф, набравший силу в России. Будто бы всё так в богохранимой, сцуко, устроено, точнее запущено, что ст. 158 Семейного Кодекса
в силу односторонней коллизионной привязки ведёт-де к ст. 14 СК,
а та не называет в числе обстоятельств, препятствующих заключению брака, однополость его участников.
Нет, деточки. Нет, милые. Это не так. В богохранимой всё правильно устроено, и даже если запущено, то тоже правильно. Неправильно устроено/запущено в вашем рвущемуся к свету знаний ГМ, что нормально и что мы сейчас полечим. Прилягте.
Видите ЛИ какое дело. Вам надобно знать хотя бы вот такую малость об МЧП, хотя малость эта, без сомнения, может перевернуть вашу, как вы сами говорите, «картину мира» попой вверх, к лесу передом. Поделом.
Любое правоприменение в МЧП (по крайней мере в классическом смысле «преодоление конфликта законов»), прежде чем дойти до применения материальной нормы избранного правопорядка, должно пройти два этапа.
Это 1) квалификация понятий и 2) определение компетентного правопорядка с помощью коллизионного правила.
То есть для начала просто примите то, что вам нельзя трогать ст. 158 СК, как и любую другую коллизионною норму до тех пор, пока вы бесповоротно не разобрАлись (не не разобралИсь) с квалификацией понятий. Если не хрономертически, то логически и вообще когнитивно — именно так.
А теперь я вам слегка погружу этой самой квалификацией.
Проблема квалификации понятий — одна из самых сложных в МЧП — заключается в неочевидности prima facie выбора «языка» (то есть системы означивания) права, средствами которого следует прочитать возникшее между сторонами правоотношение или его элементы. Сделать же это необходимо потому, что квалификация понятий позволит отнести нужный элемент правоотношения к тому или другому таксономическому разделу применимой далее коллизионной системы (на странном жаргоне МЧП эти разделы именуются «статутами»).
Строго говоря, означивание обстоятельств дела на языке применимого права — то есть уяснение юридического значения, прежде всего для целей отнесения к соответствующему структурному разделу, предмета рассмотрения, — имманентно логической цепи любой правоприменительной деятельности. Это нужно сделать даже прежде того, чтобы решить, какой вопрос права подлежит разрешению, то есть ещё до конструирования большой посылки правоприменительного силлогизма.
В обычном случае это прочтение осуществляется на языке собственного права суда, коль скоро это право ему и придётся применять. Но в МЧП суду предстоит применять коллизионную норму.
С одной стороны, коллизионная норма всегда является «своей», нормой своего для суда правопорядка, и суд всегда будет, поэтому, истолковывать её в значениях своего права. Это делает целесообразным квалифицировать понятия, означивать факты дела, означающими, задаваемыми контекстом коллизионного регулирования, то есть — соответствующими положениями своего для суда права (lex fori).
С другой, впереди, после решения коллизионной проблемы, у суда материально-правовое разбирательство дела, осложнённого иностранным элементом, и это придётся делать на основании материального права, которое легко может оказаться (если такова будет привязка избранной коллизионной нормы) иностранным. Это и даёт почву для постановки проблемы квалификации понятий: неочевидно, что она должна осуществляться на языке (то есть в семантике) своего права. Особенно же это неочевидным становится тогда, когда есть основания думать, что отношение в целом или подлежащий разрешению вопрос материального права будет подчинён не собственному праву суда.
Каковы подходы к разрешению проблемы квалификации понятий?
В доктрине традиционно различают три подхода к решению проблемы: 1) квалификация на основании lex fori. Аргумент «за»: просто и удобно. Но для меня важнейшим аргументом является то, что следующим за квалификацией правоприменительным действием суда станет применение коллизионного правила, которое, снова повторим, всегда должно истолковываться на языке своего правопорядка. Ситуация, когда квалификация была осуществлена путём означивания средствами чужого права, пусть бы впоследствии и подлежащего материальному применению, и в результате суд констатирует присутствие юридического явления, неизвестного правопорядку, коллизионная норма которого будет, как итог такой квалификации, применяться, мне представляется нелепой; на мой взгляд, даже если это явление имеет какие-то аналоги с правопорядком коллизионной нормы, в том числе имеет совпадающие (в переводе) термины с терминами коллизионной нормы, обоснование такими аналогиями выбора коллизионной формулы выглядит очень неубедительно. Аргументом «против» lex fori является, как уже говорилось, то, что до решения коллизионной проблемы нередко удаётся предвидеть, что должно будет применяться иностранное материальное право, и тогда может уже показаться нелепым квалификации по lex fori. Однако я склонен думать, что цепочка «квалификация по праву X —> коллизионная формула права X —> материальное право Y» менее вредоносна для целей применения права Y, нежели для применения права X рассмотренная выше модель квалификации по праву Y с дальнейшим применением коллизионной формулы права Х. Всё дело в том, что коллизионная формула по определению имеет очень значительный объём (гипотезу), и поэтому вероятность того, что в объём коллизионной формулы права X войдёт неизвестное праву Х юридическое явление правопорядка Y (примечание: это не случай с однополым браком), выше, чем обратная дорожка от частного к общему, когда квалификация по праву Y ведёт к насильственному применению весьма относительно сходного с тем разделом иностранного права, к которому относится установленное явление, объёмного правового режима, каким является коллизионный статут.
2) Квалификация lex causae. Здесь всё уже ясно из предшествующего изложения: если заведомо понятно, что будет применяться иностранное материальное право, то кажется логичным провести и квалификацию исходя из его схем означивания. Минусом этой схемы обычно называют нарушение логической последовательности правоприменительной деятельности суда: тот ведь должен дать сначала квалификацию понятий, а потом разрешать коллизионную проблему; однако, как я уже сказал, ещё бОльшим минусом видится необходимость применения после квалификации на языке lex causae более крупного по объёму правила коллизионной нормы на языке lex fori. В любом случае все авторы согласны в том, что было бы полной дикостью провести квалификацию по lex causae, а потом после выбора коллизионной привязки подчинить правоотношение lex fori или праву третьей страны.
3) Так наз. «автономная квалификация». Это когда исследуемое обстоятельство означивается не в семантике противостоящих правопорядков (lex causae и lex fori), а на своём собственном, созданном для этих целей «языке», схемы означивания которого образованы из выявленного судьёй общего, для этих двух правопорядков, содержания институтов, относящихся к данным обстоятельствам. Этот способ квалификации считается наиболее достойным, однако наиболее сложновыкроенным с точки зрения интеллектуальной ресурсозатратности.
Поэтому правильно поступает богохранимое МЧП, устанавливая приоритет lex fori в целях квалификации в ст. 1187 и лишь субсидиарно допуская lex causae. Правила ст. 1187 таковы:
1. При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом.
2. Если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право.
И вот вернёмся к этому случаю с попыткой признания в России однополого брака, заключённого за рубежом в стране, законы которой допускают такие браки, двух российских граждан. Высказывалось мнение, что односторонняя императивная привязка препятствий к вступлению брака к российскому праву, а именно к ст. 14 СК, установленная в п. 1 ст. 158, якобы не срабатывает, поскольку ст. 14 не относит принадлежность лиц, вступающих в брак, к одному полу, к таковым препятствиям, а потому отказать в признании такого брака на территории России можно только на основании сверхимперативных норм или правила о публичном порядке. Однако такое мнение игнорирует этап правоприменения, о котором мы говорим и который предшествует решению коллизионной проблемы — квалификацию понятий. Необходимо дать квалификацию понятия «брак». При квалификации по lex fori российский суд сразу признает, что коллизионная формула ст. 158 неприменима — гомосексуальный брак это что угодно, но не «брак» в российском праве, каковое браком признает исключительно союз мужчины и женщины (п. 3 ст. 1, п. 1 ст. 12 СК). Напомню, что квалификация по lex causae в российском МЧП является восполнительным (субсидиарным) исключением и допустима, только если это сочтёт, в своей дивномудрой дискреционности, целесообразным российский суд, в частности тогда, когда институт неизвестен российскому праву или известен под другим названием. Но если российский суд и в самом деле дойдёт до того, что то, что возникло между однополыми лицами, следует квалифицировать по lex causae, то он поставит себя в крайне сложное положение: соответствующее отношение на основании этой квалификации он признал «браком», однако теперь-то ему придётся применять российскую коллизионную норму ст. 158, которую, не устаём мы повторять, он должен толковать исходя исключительно из положений российского права, а оно, богохранимое, исключает признание браком союза между однополыми лицами. Нет сомнений, что только брак как разнополый союз имел в виду российский законодатель в коллизионной формуле ст. 158, и только так её и может толковать суд. Очевидно, что квалификация по lex causaе приведёт к применению коллизионной формулы вопреки её действительному содержанию, а значит, суд должен, воспользовавшись дискреционной модальностью п. 2 ст. 1187, отказаться от квалификации по lex causae.
Что ожидает Россию
Пускай многие всемирные организации по защите прав геев и бунтуют против того, что в России запрещены однополые браки, повлиять на решение властей они еще не могут, по крайней мере, не в этой стране. Сами же депутаты менять свои позиции касательно сексуальных меньшинств не собираются, значит и новые законы вводить не будут.
К тому же само общество к этому не готово. Православный человек не сможет спокойно принять подобное поведение, а уж тем более смотреть на то, как его детей учат «новому» образу жизни. Подобную точку зрения подтверждают социальные опросы, которые часто проводят государственные и независимые организации.
Учитывая это, можно наверняка сказать, что в России однополые браки не узаконят, по крайней мере, в ближайшем будущем.
Есть и более толерантное решение проблемы — сохранять подобные браки. По мнению некоторых юристов, нужно изменить семейное законодательство и сделать возможной трансформацию брака в иной союз между однополыми людьми, которые будут вести общее хозяйство, воспитывать общих детей, но не выполнять роли мужа и жены по отношению друг к другу. Схожий опыт в других странах, где действуют подобные нормы, есть. Правда, как показывает судебная практика, там тоже возникают правовые неувязки.
Главный аргумент против однополых браков
Можно долго говорить обо всех за и против однополой семьи, но есть один факт, против которого невозможно выдвинуть контраргумент – дети. Так уж сложилось, что для зачатия ребенка нужна как женская яйцеклетка, так и мужской сперматозоид. Поэтому нетрадиционные пары не способны продолжать свой род. Естественно, можно заручиться поддержкой науки и совершить искусственное оплодотворение или заплатить суррогатной матери, но самостоятельно зачать ребенка такие пары не способны.
Продолжая тему детей, нельзя упускать и то, что ребенок, воспитанный в подобной семье, будет иметь исковерканный взгляд на порядок вещей. Для него подобные отношения будут привычной нормой, а не исключением из правила. Поэтому велика вероятность того, что в будущем он захочет повторить опыт родителей и создаст собственную однополую семью.
Загрузка...
